Джон Бойн "Лестница в небо"

Есть большое искушение сказать - что бы ни написал Джон Бойн после "Незримых фурий сердца", всё будет недо- . Но это гиблый путь. Представим на минутку, что так бы рассуждал сам Джон Бойн: "О, ребята, кажется, я создал свой эталонный роман, и его уже не переплюнешь, так что сворачиваем лавочку". Представим, что так бы рассуждали все люди, и не было б у нас не только новых книжек Бойна, но вообще много чего не было. Адвокаты и хирурги тут же удалялись бы на покой, успешно завершив свои самые блестящие дела и операции, Бергман снял бы в 1957 году только один фильм, Metallica распалась после Черного альбома (типун мне на язык!). Дудки, профессионалы, что их и отличает, помимо прочего, ПРОДОЛЖАЮТ работать, взобравшись на персональную вершину. И это на самом деле ужасно интересно - наблюдать, а каким будет следующий шаг после триумфа, что именно выберет сделать триумфатор? Решения бывают очень разные.

Бойн выбрал написать роман о писательстве. Затея, при любых других обстоятельствах, выглядевшая бы чуточку сомнительно. Все мы знаем, что обычно бывает, когда люди пишут романы целиком о том, как люди пишут романы. С этого точно не стоит начинать, и вряд ли стоит этим продолжать, когда есть еще вопросы к собственной карьере, но Бойн уже так очевидно состоялся и точно в своем праве, что "Лестница в небо", максимально сконцентрированная на литературном труде и всём, что с ним связано, полнится редкой расслабленной элегантностью и ненарочитым остроумием.

Морис Свифт, ядреный сплав худших качеств Жоржа Дюруа и Эжена Растиньяка, молодой красавчик, которому "совесть прощает любую подлость", больше всего на свете хочет стать прославленным писателем. И писать он может в общем неплохо, вот только сюжеты придумывать не умеет совсем. Познакомившись с 66-летним автором, чей последний роман стал большим событием, Морис мигом влюбляет в себя скромного немолодого мужчину, беззастенчиво пользуется его протекцией и как-то раз, в минуту откровенности последнего обнаруживает, что в прошлом этого писателя есть трагическая история, отлично подходящая для того, чтобы стать книгой. Морис буквально крадет чужую биографию в качестве сюжета, вытянув все нужные ему подробности из своего влюбленного покровителя, и так начинает собственную писательскую карьеру. Карьеру, в которой жутчайшей подлости, воровства и преступлений будет, чем дальше, тем больше.

Издательская аннотация презентует "Лестницу в небо" как "пронзительный роман" и "психологическую драму немалой силы", но сложно не заметить и не счесть очень удачной шуткой тот факт, что Бойн пишет роман о горе-литераторе с полной сюжетной импотенцией, помещая его самого в обстоятельства, которые раз за разом наворачивают всё больше довольно избитых ходов чуть ли не сериальной мелодрамы (не сочтите за спойлер, но где еще найти такое комбо, как убийство, самоубийство, впадение в кому, столкновение с лестницы, клевета, интрига с переодеванием и родственные узы в качестве рояля в кустах). Невозможно быть хорошим писателем без умения сконструировать сюжет, а это, к слову, самое сложное, веско замечает Бойн и тут же обрушивает на читателя какой-нибудь кичевый вот-это-поворот вроде роковой поломки лестничных перил. Если это не автоирония, то я Her Majesty Елизавета II.

Но "Лестница в небо" роман действительно не сплошь иронический, хоть и прохаживается вдобавок еще и по всему писательско-издательскому цеху (+ с дико ироничной концовкой!). Бойн всерьез задается теми вопросами, которые в литературе постоянно актуализируются всё новыми и новыми поводами и повестками. Как работает травля и репутация, и как быть с книжками писателя, про которого мы вдруг выяснили некоторую неприглядную правду? Отнимаем все премии и отменяем пиетет, или талантливые романы должны жить отдельно от личности их создателя? Да, ох, уж этот вечный вопрос совместимости гения и злодейства. Сколько честолюбия нужно и сколько можно, чтобы сделать успешную карьеру, но не пойти против совести? В какой вообще мере писатели заимствуют (или крадут?) сюжеты из жизни, и что бывает с теми, кто послужил им прототипом?

Бойн выбрал для такой головоломки не самую строгую и почти мишурно-блестящую огранку и, кажется, не прогадал. Ведь худшее, что может случиться с автором, чей предыдущий роман стал лучшим в его карьере - это надутая чувством собственного достоинства, тяжеловесная степенность. Ну, правда!