Мариша Пессл "Некоторые вопросы теории катастроф"

"Введение

Папа всегда говорил: человеку нужна очень веская причина, чтобы написать историю своей жизни, да еще и ожидать, что ее прочтут", - так главная героиня романа Синь Ван Меер начинает рассказывать о том, что с ней произошло. Это сейчас она уже первокурсница в Гарварде, а год назад видела труп. Труп - причина веская. А стиль изложения, если не знаешь, как лучше всё это записать, тоже можно почерпнуть из копилки вдохновенных сентенций папы-профессора: "Нет ничего более захватывающего, чем хорошо продуманная учебная программа". (Это и читателю придется иметь в виду, так что уточнение нужное)

С раннего детства Синь с отцом раскатывала по Америке, нигде не задерживаясь дольше учебного семестра, Гарет Ван Меер не из тех преподавателей, кто прикипает к одной кафедре и университету. И уж точно не из тех отцов, которые пускают (всестороннее!) образование ребенка на самотёк. Поэтому в свои шестнадцать Синь запросто декламирует наизусть классическую поэзию, может ввернуть в разговор цитату крупного ученого или философа, играючи сыплет терминами из области естественных наук и жонглирует аллюзиями на кино и литературу. Короче, Синь фантастически, нечеловечески эрудированна.

А папа, памятуя о том, что дочери остался всего один, последний, год в школе, решает, в виде исключения, задержаться подольше в очередном городке, чтобы обеспечить Синь приятные воспоминания о выпускном классе и уютной оседлой жизни в родительском гнезде. Здесь-то с Синь и случится всё сразу: то, что бывает с подростками вообще, и то, что бывает с подростками, чья семья и образ жизни отличаются от среднестатистических; упоительно загадочные события, обещающие жирный триллер; неожиданные разгадки, проливающие свет на те обстоятельства собственного прошлого, к которым Синь раньше не приходило в голову как следует присмотреться...

Ну, а теперь о том, что непременно случится с читателем романа "Некоторые вопросы теории катастроф". И по каким причинам эту книжку можно ужасно невзлюбить (или полюбить):

Сноски были неизбежны. Едва ли может служить утешением, но нельзя не признать, что в романе с такой главной героиней и выбранной для нее манерой выражаться сноски на полстраницы - суровая данность. И эта данность, совершенно справедливо, может адски бесить. Ну кому понравится, что временами и два предложения подряд нельзя спокойно прочитать, чтобы не прерваться на четыре сноски*.

* - А иногда и сноска не вполне спасает положение. Ведь если кого-то сравнили с Авой Гарднер, гораздо сподручней знать, как выглядела Ава Гарднер, а не просто прочитать в сноске, что была такая звезда "золотой эпохи" Голливуда.

Или вот, например, отсылка к какому-нибудь классическому произведению из курса - для русскоязычного читателя скорее всего - зарубежки в университете. А все главы романа, кстати говоря, носят такие названия: "Опасные связи", "Мадам Бовари", "Пигмалион" и т.д. - и их содержание, понятное дело, это как-то обыгрывает. Можно, конечно, плюнуть на названия глав, в книжке и без этих ухищрений бодрый, захватывающий сюжет, за которым хочется следить. Но можно и пробеситься от того, что тебе тут тычут в самый нос некоторый предполагаемый уровень общей начитанности.

Плюс ко всему, в качестве стилистического приема (и заодно шутки) - помните, как в начале Синь выбирает подходящий способ изложения - в тексте встречаются и вообще выдуманные авторы, монографии и источники, на которые по ходу дела героиня-рассказчица ссылается. Выглядит это так:

Звали его Андрео Вердуга, и был он прекрасен, как рассвет (см. ст. «Пантера» в кн. «Великолепные хищники мира природы», Гудвин, 1987).

Но есть и хорошие новости. Если вы дочитали до этого абзаца, вас и Синь Ван Меер вряд ли утомит. А если вы взрослый, то, может статься, треть сносок вам прочитывать без надобности, школа и университет не совсем же даром проходят. Если вы фанат старого кино - еще треть сносок будете пропускать. Заодно и редкостно повеселитесь, не каждый день вам кто-то смешно вплетет в разговор Кларка Гейбла.

Синь вообще в своем подростковом остроумии - академического, конечно, и чуть старомодного толка - ловко балансирует на грани, не сваливаясь ни в душное занудство, ни в тошный снобизм. Честь ей и хвала.

Хороший вопрос. Попробовать удобно уместить "Некоторые вопросы теории катастроф" на какую-нибудь одну полку, значит, точно разочаровать тех, кто именно с этой полки и хотел книжку почитать.

Есть ли в романе признаки триллера? Есть, мы с самого начала знаем про труп и довольно быстро знакомимся с тем, кто им станет, а события вокруг этой сюжетной линии периодически проблескивают саспенсом. Но вообще-то две трети книжки Мариша Пессл пишет еще и крепкий такой классненький young adult. Про то, как шестнадцатилетняя героиня с не самым нормальным анамнезом социализации выстраивает коммуникацию со сверстниками и внешним миром и исследует те стороны жизни, которые раньше проходили для нее по касательной. А в последней трети книжки начинается и стремительно заканчивается натурально детектив, подоплека которого - как бы аккуратно не выдать лишнего - немножко несерьезное, почти сказочное, допущение.

Да, и всё это с аллюзиями и созданием комического эффекта, рассчитанными на кругозор взрослого. Теперь попробуйте проставить еще и возрастную маркировку романа - и вы с ума сойдете. Но есть и другой способ его аттестовать, гораздо менее вредный для рассудка и очень, кстати, простой.

Представьте себе "Пеппи Длинныйчулок" для не самых маленьких (прямо даже больших), только история начинается не тогда, когда папа Пеппи уже пропал, а они еще жили вместе, и у Пеппи вместо невероятной силы невероятная память. Отлично, вот теперь вы читаете "Некоторые вопросы теории катастроф" с удовольствием и чудесным ощущением, что на следующей странице может произойти все что угодно. Кинематограф и литература (на которых роман так густо замешан) - это ведь сорт волшебства для взрослых, не делайте вид, что не знали!

Развлекаться, конечно, весело - и иногда можно - но где смысл, смысл где, ну? Что, в конце-то концов, хотел сказать автор?

И даже тут есть хорошие новости. Несмотря на всю свою игривость, блестящие эффекты, трюки, жанровую флюидность, роман вполне серьезно рассматривает две темы - и в них так психологически точен, что, здравствуй, реализм, располагайся. Первая - это конечно история подростка, замкнутого на свою семью. Тот случай, когда мама/папа/бабушка/дедушка мои лучшие друзья, и все мы вместе слегка в оппозиции к посторонним и внешнему миру, у нас тут своя вечеринка. Вторая - история о том, как в процессе взросления (не без боли) приходит осознание, что твой родитель не полубог, не самый-самый главный на свете авторитет, который всегда прав и лучше всех, и как в песенке "может всё, что угодно", а просто человек, неидеальный.

В хороших сказках всегда есть глубина, так что, рискну настаивать, "Некоторые вопросы теории катастроф" - сказка хорошая.