"Пишешь в первую очередь для себя. Не для того, чтобы кому-то понравиться". Интервью с писателем Кириллом Рябовым

Петербургский писатель Кирилл Рябов – тот автор, которого я всегда называю, если где-то звучит "современная русская литература". И если в разговор этот можно встрять, то тут же встреваю: «Прочитайте Рябова». Головой готова ручаться, что оно того стоит.

Совруслит – штука такая, что в том месте, где журналист обычно перечисляет для красоты какие-нибудь формальные регалии героя своей публикации (издательства их же, как правило, выносят на обложку), красот часто не находится. Статус абсолютного бестселлера случается хорошо если с парой книжек в год, веское "бестселлер по версии… (чего-нибудь)" вообще несуществующий единорог, "финалист или обладатель такой-то премии" тоже не всегда работает. Тут я все-таки замечу, что повесть Рябова "Пёс" в этом году в шорт-листе Нацбеста. Скрещиваю пальцы на удачу.

Хочется, конечно, надеяться, что так будет не всегда! А пока, раз уж мы, читатели, в некотором смысле предоставлены сами себе, то давайте и судить сами, без оглядки на сконструированные авторитеты. Мой клич вы уже слышали. Прочитайте Рябова. А еще интервью с ним, которое, признаюсь, ужасно не хотелось заканчивать:

Петербург - город, вокруг которого существует свой культурный миф, по-разному рассказанный и увиденный: атмосфера места, особый тип людей, это прекрасный город, это очень мрачный город. А как он выглядит глазами петербуржца, лично ваш Питер, он какой?

Мой Петербург это окраины, которые по сути мало чем отличаются от окраин большинства российских городов. Все эти панельные многоэтажки, построенные в 70-х, 80-х, пустыри и прочее. Иногда я даже не ощущаю, что живу в Петербурге, здесь, на северной окраине, в общем, нет никаких примет культурной столицы. Но мне это нравится. Приезжаешь в исторический центр, подмечаешь всякий раз какие-то интересные вещи, которые не видят люди, живущие в центре постоянно, они привыкли. Если говорить про историческую часть именно, для меня это смесь красоты и мрака.

Когда я читала "Пса", несколько раз ловила себя на мысли, что 90-е в той реальности, которая существует в пространстве повести, не то чтобы закончились. Это десятилетие как будто не вполне история, не прошедшее время. Как на ваш взгляд, для современной России 90-е окончательно прошли?

Думаю, нет. Хотя было ощущение лет десять назад, что прошли. Наверное, обманчивое ощущение. Но сейчас у меня ощущение, что не только 90-е продолжаются, но к ним ещё и 80-е встали рядом, начало 80-х. Такая диковатая смесь.

А есть в ней что-то новое, что вас однозначно радует?

Вот я задумался. Думаю, но в голову ничего не приходит. Получается, нет.

В одном своем интервью вы говорили о том, что вот такая безрадостность - вообще очень русская черта. И счастливый человек в России литературой не займется. А где же тогда надежду, радость черпать, без них же совсем никак?

Я, наверно, говорил больше за себя. Может быть, судил по некоторым классикам, которым жилось не очень весело, мягко говоря. Но вообще я считаю, все эти прекрасные чувства - радость, счастливая любовь для литературы не очень-то годятся. Слабое топливо. Это, конечно, не значит, что, например, я специально выискиваю какую-то чернуху в жизни, чтобы потом про это писать. Это не так. Это просто моё мироощущение. А литература во многом - терапия, эскапизм даже в какой-то степени.

Я часто встречаю такой читательский запрос "хочу почитать про хорошее, чтобы всё по-доброму закончилось, и на душе стало легче". И я хорошо его понимаю, пропускать через себя боль, страх, несправедливость, ну, вот просто по-человечески тяжело. А зачем это стоит делать?

Так ведь таких книг очень много. Любовные романы, например. Какое-нибудь подростковое фэнтези. Я не читал, правда. Но думаю там достаточно большой выбор. Не вся ведь литература - мрак. А, насчет пропускать через себя. Ой, тут в голову приходит немного пафосное изречение: мы не врачи - мы боль. Так, кажется, говорили критические реалисты. Но ведь есть и врачи.

То есть, себя бы вы автором-врачом не назвали? Удивляюсь, потому что мне в вашей прозе видится очень важное "лекарство" - милосердие, сострадание героям. Это так?

Да, конечно. Я всех жалею и всем сочувствую. Говорить про себя, боль я или врач, мне сложно. Читателю виднее, наверное. Может, я такой врач, который лечит через боль. Как в сериале "Чёрное зеркало". Там был персонаж, врач, которому что-то вживили в мозг и он чувствовал боль пациентов, и знал, что надо лечить. Правда, он потом подсел на боль и уже не мог без неё. Наверно, это не очень удачное сравнение. Просто вспомнилось. Хорошая серия.

Ужасно хочется залезть в писательскую голову. Истории героев в "Висельниках" чаще всего не имеют условного - даже какого-нибудь промежуточного - финала. Читатель, рискну так выразиться, с ними расстается не на точке, а на запятой. Вам, как автору, очевидно, что с ними было дальше? Вам интересно об этом думать, или вы их для себя сразу отпускаете?

Пожалуй, неочевидно. Хотя, думаю, некоторые из них повесились потом. Но это не точно.

То есть, это в каком-то смысле обреченные люди? Почему именно они вам интересны?

Не то чтобы обреченные. Люди на грани. На острие бритвы. В таких людях жизнь кипит, хотя им может казаться, что они мертвы. Но это не так.

Про главного героя "Пса" вы в интервью говорите, что его сила в непротивлении злу, именно в том, что он никому не дает в морду, и его образ перекликается с князем Мышкиным у Достоевского. А "добро с кулаками" возможно и оправданно ли, на ваш взгляд? Бывает ли положительно прекрасный человек, который злу все-таки ответит?

Да, конечно. Безусловно. Мне кажется, в идеале так и должно быть. Но тут такая тонкая грань. Что добро с кулаками может так увлечься, что и не заметит, как перейдет на ту сторону. В этом есть определенная опасность. Кстати, интересно было бы написать о таком. Но вообще, знаете, я не верю в абсолютно положительных прекрасных людей. Это не плохо, и не хорошо. Люди сложные, разные. Абсолютные добряки или злодеи сами по себе ничем особо не интересны. Гитлер скучный. Чикатило скучный. И прочие, им подобные. А в абсолютных злодеев я верю.

Откуда они берутся? Вот абсолютного добряка не бывает, а абсолютный злодей бывает, почему так?

Да, может быть, и абсолютные добряки бывают. Нет, конечно, бывают. Я глупость сказал, что их нет. Почему человек таким становится? Я думаю, каждый проходит определенный путь и в какой-то момент, через боль, через распятие, кто-то становится святым, а кто-то - бесом. Ну а кто-то живет дальше своей сложной жизнью, наполненной и хорошим и плохим.

Давайте немножко поговорим о писательской кухне. Обозреватель сайта "Горький" вас так представляет читателям сайта: «...публикуется в замечательных полуподпольных издательствах и не слишком вовлекается в "литературный процесс"». Я, конечно, вряд ли угадаю, что он имел в виду, беря в кавычки "литературный процесс", но давайте предположим, что это означает, что вы вне поля окололитературных дискуссий и тусовки. Вам так комфортно? Вам нравится принадлежность к небольшому независимому издательству?

Да, мне очень это нравится. И если Женя Алёхин /Евгений Алёхин – писатель, музыкант, лидер группы «Макулатура» и глава издательства «ИЛ-music»/ будет продолжать издательское дело, я всегда буду рад у него печататься. Но я не только в «ИЛ-music» выпускаю книжки. "Пса" напечатало издательство «Городец», в серии «Книжная полка Вадима Левенталя». Скоро там выйдет новая моя книжка. И да, мне не хочется вовлекаться во всякие литературные и окололитературные процессы, входить в какие-то тусовки или группировки. Мне комфортно писать свои письма из подполья).

Можно, я на одну минуточку вас все-таки втяну в популярную дискуссию о современной литературе? Мне, с позиции наблюдательницы, кажется, что тот самый "литературный процесс" какой-то очень недружелюбный к самим писателям. С одной стороны много стенаний о том, что пустовато, что не хватает новых имен и талантов, а с другой - а кто бы еще эти имена раскручивал и вообще озвучивал, не вижу леса рук. Как на ваш взгляд, в современной русской литературе есть с этим проблемы? И если есть, то чем они обусловлены?

Сложный вопрос. Мне кажется, главная проблема для писателя - думать об этом, о литпроцессе, хотеть попасть туда, мечтать стать знаменитым, разбогатеть. Надо просто писать, как самому нравится, расти, чему-то новому учиться, не отвлекаться на всю эту мишуру. Потому что это ловушка. В конце концов, писателем тебя делают скорее обычные читатели, а не те, кто рулит литературным процессом и раскручивает имена. Собственно, настоящий литературный процесс это и есть обычные читатели. Но когда пишешь, о них тоже думать не надо. Ведь пишешь в первую очередь для себя. Не для того, чтобы кому-то понравиться. Если захотел кому-то понравиться, подстроиться под вкусы или конъюнктуру, погиб.

Как росли вы? Еще раз сошлюсь на актуалочку: сейчас существуют курсы и даже магистерские программы creative writing, по-прежнему есть и литинституты. Для вас ответ "как стать писателем", он в какой области? Учиться где-то не бесполезно? Учиться самому - это как?

Да, мне постоянно в инстаграме суют рекламу, типа "Как написать бестселлер за три месяца". Это очень смешно. Самому учиться - читать книги, перечитывать, там всё есть, вся наука. Я имею в виду, конечно, не учебники по писательскому мастерству. Хотя в таких учебниках, наверно, тоже есть что-то полезное. И кто-то для себя в них что-нибудь найдёт. Правда, там даются, мне кажется, схемы. Это не очень хорошо. Не знаю, чему учат в литинституте. Не могу сказать про это ничего. Но многие писатели там учились. Пелевин, например. Или Сенчин. С другой стороны, они бы и так стали писателями, без специальной учёбы. Я так считаю.

А есть качества, вот просто человеческие качества, которые бы вы выделили, отвечая на вопрос, без чего писатель не получится?

Это интересный вопрос. Никогда не думал об этом. Наверное, есть. Например, умение сострадать. Правда, эмпатия в итоге может интересным и неожиданным образом трансформироваться. И читатель может подумать, что какой-нибудь писатель, да тот же я - садист и чернушник. Но ещё важны жизненные обстоятельства. У всех они разные могут быть. Но в итоге складываются так, что человек садится и начинает писать. Да, тут совокупность, пожалуй, качеств и обстоятельств.

Есть авторы, жанр, проблематика или стиль которых, казалось, вам совсем не близки, и вы их прочли с чувством "ух, ты ж!"? Они вам неожиданно понравились. Как читателя, вас какие писатели удивляют?

Например, меня удивил режиссер Алексей Балабанов. Когда я прочитал его сценарии. Для меня это настоящая, большая литература. Хотя он не считается писателем. Но я стал воспринимать его как прекрасного, большого писателя. Правда, его стиль и проблематика меня как раз интересовали. Если говорить о том, что не интересовало, но удивило, Харлан Эллисон, например. Это американский фантаст. Я к фантастике равнодушен, в общем. Но он мне очень понравился. Или Брэдбери, который вообще мне не близок. С ним вышла та же история, с некоторыми рассказами. А бывает наоборот, кстати. Вроде бы должно быть интересно, сам писатель, книга, тема, стиль, а начинаешь читать и засыпаешь от скуки.

Кто самый скучный?

Например, новый роман Стивена Кинга. Люблю этого деда. И книги его многие люблю всей душой. А вот новый роман пока так и не дочитал.

А хэппи-энд в мировой литературе, который больше всего вас разочаровал?

Наверное, будет не скромно, но это один мой собственный рассказ. Ну, своя рубаха ближе к телу, как говорится, поэтому от себя и разочарование самое сильное. Я до сих пор жалею, что так написал, понял свою ошибку слишком поздно. Теперь уже ничего не сделать.

Не признаетесь, какой?

Да, конечно. "Детей приносит аист" из сборника "Клей". Финал я там страшно запорол

А есть история, для которой вы бы хотели счастливый финал, но по воле автора не срослось?

Вы мои тексты имеете в виду? Или вообще в литературе.

Если есть и ваш и чужой, то оба, конечно!

"Белый Бим Черное ухо". Хотя понятно, что счастливый финал прибил бы произведение. Это первое, что в голову пришло. Если про мои тексты, пожалуй, некоторые блокадные рассказы. Там я настолько погрузился в ужас и мрак, что ничего хорошего не замечал. Но было ведь и хорошее. Дети рождались в этом аду и даже выживали каким-то чудом.

Я не знаю, как описать, насколько сильные и вместе с тем тяжелые, рвущие сердце ваши блокадные рассказы, за них мне хочется вас просто поблагодарить, за то, что они есть, и за работу над ними.

Спасибо и вам за добрые слова.

А вот несерьезный - хотя, как знать, может быть, и очень серьезный - вопрос, который я приберегала напоследок: почему мужчин вы в своей прозе обычно называете по фамилии, а женщин - по имени?

Иногда и мужчин по имени. В новой повести как раз так и будет. Но не знаю, почему так. Вообще, когда читал что-то, где у женского персонажа на первом месте была фамилия, а не имя, мне такой персонаж казался всегда обезличенным. А с мужскими персонажами это всегда казалось нормальным. Наверное, это потому что я люблю женские имена. Вот просто как они звучат или пишутся. Это красиво.