Рам пишет о положении женщины внутри традиционной арабской культуры (на самом деле, конечно, шире - любой традиционной патриархальной культуры). О том, как чудовищные дискриминационные практики в отношении женщин, домашнее насилие, принятое за "норму семейной жизни", интернализированная мизогиния передаются из поколения в поколение, в отсутствие малейшей возможности не то что остановить насилие, а даже осознать его как травму. Поскольку для всякого акта насилия внутри закрытого традиционалистского сообщества находится универсальное оправдание "у нас так всегда было", а любая попытка изменить существующий порядок расценивается как угроза утраты "своей культуры" и, значит, должна быть пресечена на корню.
Роман Рам эмоционально тяжело читать. Здесь действительно необходим trigger warning: физическое, психологическое, репродуктивное насилие в семье. Но (как ни странно прозвучит в таком контексте) он при этом захватывающе написан. В нем есть все необходимые повествовательные крючки, разбросанные по сюжету интриги, живой, не перегруженный язык, объемные характеры и детали, чтобы читатель по-настоящему увлекся историей.
Восемнадцатилетняя Дейа Раад, этническая палестинка, родилась и выросла в Бруклине, внутри местного арабского анклава. Сюда ее бабушка и дедушка с отцовской стороны когда-то сбежали от войны, и сюда же, совсем молоденькой девушкой, приехала из Палестины ее мать, выданная замуж за перспективного жениха с американским паспортом. Трём поколениям женщин из семьи Раад и посвящена эта история, во многом вдохновленная личным опытом самой писательницы, чьим альтер-эго в романе выступает Дейа.
Тот факт, что история личная, и ее герои, кажется, во многом списаны с реальных людей, приходящихся писательнице родственниками, обеспечивает роману не только его искренность, подлинность свидетельства, но и, увы, некоторую беззубость. Нечестно было бы об этом не сказать. Желание всех-всех простить и объяснить любую жестокость (в духе: а всё потому, что актор насилия сам жертва - войны, точно такой же жестокости, патриархального воспитания и т.д.), явно превалирует в романе над артикуляцией месседжа: насилию нет оправдания, такому отношению к женщине нет оправдания. Культура насилия - не в книжках, а в жизни - никуда не исчезает, если мы просто находим объяснение, почему дедушка лупцевал бабушку, а та лупила дочку, или что так угнетало папу, что он пил и бил маму. И даже если мы при этом как-то находим в себе силы простить абьюзеров и помириться с ними (потому что они вроде как немножечко одумались и раскаялись), культура насилия не исчезает никуда.
"Женщина - не мужчина" - роман, героини которого отчаянно пытаются осознать свою субъектность, по-настоящему поверить в свое право выбора, чтобы на этот выбор решиться. Или, как презентует его издательская аннотация, роман о женщинах "разрывающихся между строгими нравами традиционного семейного уклада и желанием самостоятельно определять свою судьбу". И за сформулированной таким образом проблематикой, как мне кажется, легко проглядеть главное. То, что многие привыкли благообразно называть "строгими нравами", "традиционным укладом", и есть культура насилия. Патриархат в любом своем изводе - это она самая, отрицающая в женщине человека. И одного только желания "самостоятельно определять свою судьбу" катастрофически мало. Мало поверить, что ты имеешь право, когда на деле это право запросто могут отнять.
Так что давайте не стесняться называть вещи своими именами. Не бывает никакого удобоваримого патриархата и причин, извиняющих насилие. И не бывает никакой надежной свободы выбора для женщин внутри традиционалистских сообществ, пусть даже в романе на эту тему нам и выписали духоподъемный финал.
Комментарии
Отправить комментарий