А главное, что, по-моему, стоит знать о романе "Всё, чего я не помню" - если любите тип сэлинджеровского героя, этот роман специально для вас. Мало кому такой герой удавался настолько блестяще. Тут так и хочется добавить, даже самому Сэлинджеру - не всегда)). Но в свои лучшие моменты, когда дорогой наш Д.Д. не впадал окончательно в заумь и дзен-буддизм, он филигранно изображал то, что роднит между собой всех его знаковых персонажей: психологический мир человека без кожи, искреннего до неудобства, болезненно ощущающего что-нибудь такое, с чем другие уживаются гораздо проще, слишком угловатого, чтобы аккуратно вписываться в приятно сглаженные контуры социальных правил, часто растерянного от жизни и от себя самого, испытывающего, осознанно или нет, гигантскую потребность в "родственной душе" - потребность быть кем-то понятым, и, в конечном счёте, почти наверняка довольно одинокого.
История с таким героем, в силу самого его внутреннего устройства, всегда сразу рисует ситуацию некой неустойчивости, предчувствия возможной беды. В ней нет благостной части (условного первого акта) "о том, как всё шло хорошо вплоть до...". И это её главный, очень мощный, крючок: она заставляет тревожиться за героя, с самого момента его появления и далее постоянно. А мотив тревоги, помимо чисто прикладной своей функции, держать в напряжении и удерживать внимание, еще и сильный побудительный мотив к пониманию. Чем нам тревожней, тем пристальнее мы вглядываемся в людей и в происходящее, тем больше хотим их себе объяснить, чтобы, ну хоть отчасти, устранить неопределенность и найти для себя надёжные точки опоры.
Вот тут-то и происходит волшебный мэтч! Помните, важную потребность нашего героя быть понятым? Читатель в такой истории всегда, вольно или нет, занимает позицию того, кто попытается эту потребность героя удовлетворить. Он необязательно вам понравится, вы можете оказаться совершенно непохожи, и даже не факт, что вам удастся к нему эмпатически подключиться (если б мне платили каждый раз, когда я слышала, что Холден Колфилд какой-то придурок, страдающий фигнёй... да, я б не отказалась, чтоб мне за это хотя бы платили!))), но от роли, которую отвёл вам автор, никак не получится уклониться. И за этот самый фокус лично я такие истории особенно люблю.
В романе Кемири потребность понимания становится буквально сюжетообразующей. Некий писатель (в тексте словно бы тождественный фигуре самого Кемири) встречается с родными, друзьями и знакомыми погибшего молодого человека, Самуэля, и просит своих респондентов о нём рассказать. Формальным поводом для интервью служит задача восстановить обстоятельства последнего дня жизни юноши - Самуэль скончался в результате автоаварии, но была ли это трагическая случайность или самоубийство, до конца неясно.
Монологи опрошенных (иногда письменные ответы, в случае, если от личной встречи человек отказался) писатель публикует без малейших купюр, собирая из них роман-коллаж. Разумеется, рассказывая о своем друге/сыне/соседе/возлюбленном респонденты часто сообщают о себе гораздо больше, чем о Самуэле, и уж точно больше, чем им самим бы хотелось. И это отдельная веская причина прочитать Кемири - живую, очень достоверную психологически прямую речь он пишет превосходно. Все эти умолчания, отговорки, попытки выгородить себя или произвести на собеседника "нужное" впечатление, лёгкое самодовольство или неловкая ложь, яснее ясного обнажающая правду.
Центральная же фигура романа, Самуэль - да, абсолютно сэлинджеровский тип! За него сразу тревожно, потому что его хрупкость, странность, неловкая честность и чувствительность очень заметны, он, конечно, всегда поразительным образом оказывается гораздо более цельным, чем те, кто его окружают, хотя именно они выглядят более устроенными в жизни, более приспособляемыми, уравновешенными, сильными etc. И неназванный в романе писатель, конечно, недаром именно его выбирает своим героем, пытается вникнуть в его мысли и личность, чтобы под конец открыть читателю свой истинный мотив и задать свой главный вопрос: "А, достаточно ли хорошо ты его понимал?".
Комментарии
Отправить комментарий