Будь "Папуля" дебютом, он бы поражал своим качеством. Даже слабейшие истории в нём (пожалуй, "Мэкки-Нож" и "Мэнло-Парк": в обоих вялые мужики среднего возраста просто занимаются именно тем, чем обычно занимаются в реальной жизни - вяло страдают от осознания, что они уже не ого-го, да и были ли вообще когда-то ого-го, если как следует подумать...) поодиночке вполне ок, если вообразить их прочитанными в каком-нибудь литературном журнале. Короче, появись вдруг Клайн из ниоткуда с таким сборником рассказов, произвела бы эффект почище Кристен Рупеньян. Но история не знает сослагательного наклонения.
И уж точно, будь "Папуля" презентован как честная сборная солянка "из раннего", он бы выглядел гораздо-гораздо лучше. Потому что, по правде, он как раз такая солянка и есть. Хоть издательская аннотация и настаивает на обратном:
"...в каждом рассказе – иногда в центре, иногда тень на заднем плане – присутствует мужчина, «папуля», фигура которого определяет все происходящее, порой явно, а порой опосредованно: это или источник угрозы, или защитник, или объект вожделения, или просто надоевший персонаж, иногда реальность, а порой иллюзия…". Ну да, мужчины обычно каким-нибудь боком да присутствуют в любой вообще истории на свете, как минимум, потому, что люди не размножаются почкованием, и человечество наполовину состоит из мужчин. Так что даже отсутствующая отцовская (или шире - просто мужская) фигура всегда оставляет место, куда её гипотетически можно подставить и что-то через неё объяснить. Но это настолько же общий знаменатель, как "все сюжеты в сущности о любви". Не концепт, а трюизм.
Рассказы же, составляющие "Папулю", логически распадаются на вполне очевидные группы. Три сильные истории буквально об отцах ("Что делать генералу", "Фридман Младший", "Северо-восточный региональный"), действительно написанные на один и тот же мотив, повторяющие его в разных обстоятельствах - эмоционально отчужденный отец, закономерно пожинающий горькие плоды своей отчуждённости, но совершенно не осознающий, что проблема именно в нём. Уже упомянутая парочка рассказов о вялом кризисе мужицкого среднего возраста. Три самостоятельно отличные истории о женской сексуальности, сформированной травмой бытия девочкой в мире, который всегда ломает и перемалывает девочек ("Лос-Анджелес", "Няня" и "Марион" - из них, как нетрудно догадаться, более или менее явно торчат смысловые уши восхитительного романа Клайн). И два хорошо написанных рассказа, не вписывающиеся ни в одну из этих категорий ("Аркадия" и "Прием-прием!" - первый, иронично обыгрывая собственное название, рисует картину парализующей сельской хтони, второй посложней и тем поинтересней).
Концептуальные сборники, задуманные автором, как некое композиционное, стилистическое, тематическое, смысловое или любое другое единство, конечно, бывают очень разными. Связь может быть жирной красной нитью или совсем неявной, хитро спрятанной, может пролегать в области формального приёма или одного эмоционального нерва - да что угодно возможно. Но главное и самое интересное их свойство даже не в том, что всё как-то подчинено общей авторской идее, а в реализации принципа хорошей командной игры - когда итоговый результат команды больше, чем сумма способностей её членов. Именно по этому признаку и узнаётся безошибочно сборник, концепция которого сработала. Его слагаемые вместе точно круче, чем врозь, и сообща обретают дополнительное измерение.
Рассказы, составляющие "Папулю", ничего не выигрывают от соседства друг с другом и все вместе - как целая книжка - не означают больше своей суммы. Приличной суммы писательского мастерства Эммы Клайн, но явно меньшей, чем есть у "Девочек".
Комментарии
Отправить комментарий