"Загадочный и мрачный город без названия. В нем тоталитаризм доведен до абсолюта, контролю подвержены не только поступки и слова, но и мысли жителей. Однажды сюда попадает ученый-лингвист Роберт Линдхоф, которому в качестве городского архивариуса предстоит заниматься вопросами бессмертия произведений литературы. Здесь он встречает и старых знакомых, и свою прежнюю любовь и лишь тогда начинает понимать, что попал в город мертвых. И нет выхода из этой безнадежности...".
Ладно, что безымянный город за рекой находится на том свете - вообще не спойлер, этого поначалу не знает главный герой, но читателю яснее ясного дают понять уже на первых страницах. Получив официальное приглашение от некой префектуры возглавить городской Архив и прибыв на место службы, Роберт тут же встречает своего отца, старинного приятеля-художника и былую возлюбленную, про которых точно знает, что они уже умерли. Но, как бывает, например, во сне (а еще в произведениях, создающих внутри текста ирреальное, сновидческое пространство), Роберт и осознает всю странность происходящего, и вместе с тем принимает её, как данность. Странен сам городской ландшафт, будто бы пострадавший от бомбёжек, большинство людей здесь живут в обширных и запутанных катакомбах под землей, а от части домов остались лишь удивительно аккуратные фасады, за которыми нет ничего, и сквозь окна просматривается небо. Улицы пустуют большую часть времени, а горожане руководствуются им одним понятным распорядком, периодически занимаясь то ли какой-то странной и абсурдной работой, то ли непостижимыми коллективными ритуалами.
Описание города у Казака, кстати, временами удивительно напоминает метафизические пейзажи Джорджо де Кирико (главного предшественника и "отца" всех сюрреалистов).
Должность же архивариуса явно очень престижна, Роберт сразу ощущает свое особое положение и может пользоваться некоторыми привилегиями, каких нет у рядовых жителей, но и обременена довольно туманными обязанностями. Архивариусу надлежит вести "городскую хронику", записывая всё, что он узнает о жизни города, иногда принимать у себя горожан и выслушивать любые их жалобы, сплетни и истории, в остальном же архив работает словно бы сам по себе, штат его служащих постоянно занят какими-то бумажными делами. И первое время Роберт чаще просто слоняется по городу (от него как будто и не ждут ничего конкретного), знакомится сам и знакомит читателя с устройством этого потустороннего места. Которое, при всей своей фантасмагоричности, очевидно напоминает нацистскую Германию - и вот еще одно объяснение, почему многие абсурдные или уродливые картины окружающей действительности не поражают Роберта так уж сильно, этот гнетущий мир, пусть и в предельно утрированной форме, очень похож на тот мир, из которого Роберт прибыл.
Чтобы полностью раскрыть суть центральной идеи Казака и оценить глубину и прихотливость его замысла, пришлось бы выдать развязку и пересказать еще несколько ключевых эпизодов, которые гораздо лучше читать, а не пересказывать. Поэтому давайте остановимся на намёке, что город за рекой - не ад, то бишь, не конечная точка. Хотя друг Роберта и выступает в роли его проводника Вергилия, а возлюбленную архивариус сам называет своей Эвридикой.
"И тут, вероятно, вы зададите мне вопрос, эй, уважаемый, ч̶т̶о̶ ̶з̶а̶ ̶о̶м̶л̶е̶т̶,̶ ̶а̶ ̶г̶д̶е̶ ̶ж̶е̶ ̶я̶й̶ц̶а̶?̶", а где же тут антиутопия? Резонно. Я тоже хз, с каких пор путешествие героя в загробный мир называется антиутопией. Даже если этот загробный аллегория мира реального. Может, антиутопия лучше продается? Во всяком случае, точно пользуется большим спросом, чем честная "экзистенциалистская проза на любителя", но читатель, польстившийся на аннотацию с упоминанием Оруэлла, как по мне, жестоко обломается.
Я, знаете, была в таком недоумении (да кто ж эта орясина, решившая назвать роман Казака антиутопией? - вот примерно в таком недоумении), что специально еще порылась и нашла ссылку на русскоязычную литературоведческую работу, где "Город за рекой" назван - внезапно! - нет, не антиутопией, а "немецким магическим реализмом". От чего мне поплохело с новой силой. Ну, допустим, можно всякую сову натянуть на глобус, и Булгаков при желании вполне себе магический реалист. Но у "Города за рекой" есть гораздо более очевидные отсылки: к Кафке, например, которым Казак совершенно недвусмысленно вдохновлялся, к "Другой стороне" Альфреда Кубина (это, кстати, настолько общее место, что даже упоминается в немецкоязычной статье о романе в Википедии) - короче, к немецкой модернистской прозе. Да ведь сам текст узнаваемо написан в манере немецкого экспрессионизма, которую ни с чем не спутаешь! И, если уж на то пошло - какой-нибудь дотошный знаток тут может возразить, мол, весь модернизм закончился в 30-х, а книжка Казака написана в 40-х - ну да, к тому времени модернизм перестал быть магистральным течением в искусстве, но вообще-то никто и нигде не запрещал писателям работать в том направлении, какое им нравится. И в той же самой немецкой литературе был, например, еще Арно Шмидт, который и в 50-х, и в 60-х преспокойно себе писал модернистские романы.
В общем, зуб даю, что "Город за рекой" может понравиться читателю, которому по душе что-нибудь из немецкого модернизма, потому что он плоть от плоти этой литературной традиции - не самое лёгкое, но очень небессмысленное чтение.
Комментарии
Отправить комментарий