С "Маятником" всё было совсем не так. Он долго держался молодцом! Он был чертовски хорош поначалу, он подавал надежды на середине, и даже при явных уже признаках беды продолжал подкидывать временами классные эпизоды. Но когда до конца романа остается примерно треть, а его главная проблема в том, что действие долго-долго топталось на месте, а потом и вовсе зашло в тупик - на то, чтобы сдвинуть его с мертвой точки и куда-то развить, уже явно не хватит времени - понимаешь, что спасти ситуацию может только чудо. Как правило, несбыточное. Потому что по-настоящему дерзкие ходы - удел отчаянных голов. А их на свете не так уж и много.
Короче, вдоволь настенавшись о том, как обидно Инг зафейлила собственный сюжет, взялась я скорбно дочитывать. Но тут надо еще, конечно, рассказать, о чем роман, и что в нем было такого хорошего, чтобы так убиваться.
Большая поклонница семейства Бронте (приветы которому много раз встретятся в тексте, особенно советую сыграть в "Джейн Эйр-бинго"), Инг соединяет Викторианскую эпоху и волшебный мир фей очень остроумным способом: земли фейри в романе реальное географическое место, и отношение к нему у Британской империи ровно такое же, как и к другим "экзотическим" колониям той поры. Разве что Аркадия, как называют страну фейри англичане, не является ничьей официальной колонией, открыта не так давно и изучена гораздо меньше Индии или Южной Африки. Поскольку волшебный народ к людям относится с прохладцей, и вглубь своих обширных земель чужаков не пускает.
Тут стоит вспомнить, что для европейца настоящего XIX века представлял собой мир за пределами Европы, уже достаточно освоенный для того, чтобы черпать из него полной ложкой, но всё еще невероятно экзотизированный, как источник диковинок, пугающих и притягательных чудес, и в культурном смысле противопоставляемый европейской "цивилизованности". Это колониалистское мировоззрение Инг только самую малость буквализирует: Фейриленд в прямом смысле - территория сверхъестественного, а фейри действительно - не люди. Что, конечно, нисколько не делает краше систему взглядов "белого человека".
И хотя "Под маятником солнца" написан далеко не только ради критики колониализма, и читать его стоит не только по этой причине, невозможно не восхититься тем, как Инг проходится по колониализму паровым катком. Вот, например, эпиграф к одной из глав, за авторством выдуманных учёных господ:
"По большому счету, волшебный народец обладает всеми основными чертами людей. У них те же части тела, из которых состоит человек, – два глаза, два уха, две руки и две ноги. Они смеются, когда веселы, и плачут, когда грустны; спят, если устали, и едят, если голодны /.../ Однако тот, кто долго общался с ними и ближе прочих знаком с их нравом и привычками, не ждет, что кто-нибудь из волшебного народца станет говорить правду, если есть возможность солгать. Хотя согласно своим же законам и собственными же устами (коих, как правило, два) они скажут вам, что ложь и обман – это гнусный грех".
А вот сноска к этому эпиграфу:
" - Чуть измененная цитата из книги Уильяма Дина «Миссия в Китай» (The China Mission), изданной в 1859 году, в оригинале вместо «волшебный народец» написано «китайцы»".
Таких отсылок к реальному XIX веку в романе немало.
Ну, и что же еще делать с дикарями, как ни обращать в христианскую веру. В волшебной Аркадии, само собой, тоже имеется миссия. Первый возглавлявший её проповедник сгинул при невыясненных обстоятельствах, и на его место посылают молодого преподобного Лаона Хелстона. Спустя некоторое время и от того перестают приходить вести. Сестра Лаона, Кэтрин (кстати, незамужняя гувернантка - не забываем про бинго!), отправляется в Аркадию на поиски брата.
И это еще одно гигантское достоинство романа - как в нем придуман Фейриленд, какой неординарный, пугающий, инфернально прекрасный вариант обители фей предлагает читателю Инг и с каким разгоном для воображения его описывает. Не скупясь на подробные и эффектные детали, Инг одновременно мастерски использует умолчания, обаяние необъяснимой загадки, и создает таким образом густую атмосферу действительно потустороннего, не-человеческого мира.
Ну, а теперь вернемся в тот момент, где я сижу с кислым лицом и бухчу (ни на что хорошее уже не рассчитывая), что знаю только один способ спасти концовку этого тупикового предприятия, но это, ясное дело, невозможный твист, и глаза б мои не видели, как именно Джаннет Инг запорет финал.
Так вот, они и не увидели. Потому что Инг разыграла Тот Самый Твист. И мигом украла мое сердечко.
Комментарии
Отправить комментарий